|
||
| Опубликовано 16/03/07 в 12:03:08 GMT+02:00 EuRuChess | ||
 Раскрыв в самолете воскресный выпуск International Herald Tribune, в колонке Раймонда Кина обнаружил традиционную позицию. «Игравший белыми Найджел Шорт нашел выигрывающий ход, вызвавший немедленную сдачу Бакро на турнире в Альбере, Франция, 2000»: Под диаграммой было приведено и нехитрое решение. «Халтура, можно было найти что-нибудь поинтереснее, например, как здесь», - подумалось на взлете. «А вообще-то при таких глубоких комментариях, не отягощенных интеллектом, неплохо бы и разрешения испрашивать у Шорта и Бакро на использование их творчества, тем более для International Herald Tribune», - потекла мысль в направлении шахматного копирайта. Несколько же часов тому назад Лев Харитон прислал для публикации на нашем портале свои нелицеприятные заметки под заголовком «Кино Кина»… Ваш Euruchess Лев Харитон, Нью-Йорк, 15 марта 2007 КИНО КИНА Пару недель назад, оказавшись в Манхэттенском Ист-Сайде, зашел я в книжный магазин "Barnes&Noble". Сразу же отправился к уголку с шахматными книгами. Бросил ленивый взгляд – нет ли чего нового? – и вдруг увидел книгу, которую раньше то ли не замечал, то ли ее недавно поставили на полку. Название понравилось – «Петросян против элиты». А вот автор - нет, не понравился. Английский гроссмейстер Раймонд Кин. Я с ним знаком еще с осени 1974 года, когда Карпов и Корчной играли финальный претендентский матч в Москве в Колонном Зале и Зале Чайковского. Доводилось общаться мне с ним и через десять лет – опять же в Москве - в пресс-центре первого матча Карпова и Каспарова. Видел, как Кин буквально пек свои книги. Книги о тех матчах он писал сразу же по ходу партий (как Ленин писал свои тезисы на ступеньках Малого Совнаркома), все время выпытывая у советских гроссмейстеров, что они думают о позициях, выпытывая всякие варианты – а потом все это шло в его книги, которые он издавал буквально одновременно с окончаниями матчей. Так что можно представить себе какого были качества эти книги. Но халтура, очевидно, никогда не отпугивала ловкого англичанина. Тем более, лондонское издательство "Batsford" – его давнишняя вотчина. И все, что Кин публиковал там, а потом и в других издательствах – всегда проходило на ура. Количество таким образом написанных им книг уже не поддается подсчету. Так же как невозможно выставить какую-то мало-мальски приличную оценку всем его нерукотворным творениям. Неприятное ощущение я испытываю к англичанину и по другой причине. Кин все время на тех матчах якшался с людьми – агентами КГБ, которые курировали Отдел Шахмат при Спорткомитете СССР. Все они никак не скрывали, по какому ведомству они служили. И именно на Кине я, так сказать, обжегся. В один из вечеров я имел неосторожность пригласить Кина к себе домой на чай. Было часов 10 вечера, и мы остались в пресс-центре уже одни, Карпов с Каспаровым доиграли, и народ разбежался. Кин принял предложение посетить меня в следующий вечер. Каково же было мое удивление, когда утром следующего дня в моей квартире раздался звонок из шахматной федерации. Я услышал голос Бейлина, который строго мне сказал, что Кин ко мне не приедет, и буквально приказал мне больше не приглашать к себе никого из иностранцев. И вообще мне было предписано больше в пресс-центре не появляться. Пробовал я просить Крогиуса и Авербаха разрешить мне бывать в пресс-центре, но они даже не отреагировали на мою просьбу. Возникает вопрос: как мог кто-то узнать о том, что я пригласил Кина к себе домой? Очевидно, Кин сам сообщил об этом соответствующим лицам. Нужно ли что-либо объяснять? Описываемый мной эпизод произошел не в каком-нибудь 49-м году, а осенью 84-го года, когда давно уже миновали сталинские времена, страна была накануне перестройки, но ничего, как видно, не изменилось. Каждый человек так и оставался маленьким винтиком, который можно было повернуть налево или направо, ну а уж если припрет, то просто отвинтить и выбросить! Немного поколебавшись, предавшись всем этим воспоминаниям, я все же взял книгу Кина с полки. Да, книжка новая. Издана в прошлом году в издательстве «Batsford». Основная часть книги - 70 победных партий Петросяна, прокомментированных Кином и его соавтором Джулианом Симполом (имя мне ничего не говорит). Медленно перелистав книгу, я остановился на предисловии, и когда я стал читать его, я понял что книгу эту я все-таки куплю. То, что написал Кин в этом предисловии, потдтолкнуло меня написать эту статью, и книгу эту, хоть ее автор нелюбимый мной Кин, я решил иметь под рукой, как отправной материал для моих, так сказать, возражений англичанину. Итак, займемся предисловием киновской книги... ------------------------------------------- В последнее время внимание шахматной публики привлек турнир претендентов в Швейцарии в 1953 году. Заинтересовали рассказы, прежде всего Бронштейна, а также Тайманова о том, что стало известно как «сплавка в Цюрихе». Кин же в предисловии к новой своей книге пишет больше об остававшемся пока что в тени турнире претендентов в Амстердаме в 1956 году. Среди его участников был 27-летний московский гроссмейстер Тигран Петросян. Вот что написал Кин об игре Петросяна в Голландии: «Мало кто знает, что после своего выступления в турнире претендентов в Амстердаме в 1956 году Петросян чуть не забросил шахматы. И это звучит как парадокс, если учесть, что гроссмейстер фактически доминировал в том соревновании. Прежде всего, как стратег. Подводила его техника реализации преимущества. Обратимся к пяти примерам из турнира в Голландии». Петросян – Бронштейн В этой совершенно подавляющей позиции белые сыграли 36.Ng5?? и после 36…Nxd6 тут же сдались. В случае простого 36.Qс7 у черных просто нет ни одного полезного хода. Смыслов – Петросян Черные сдвоили ладьи по линии «b», сыграв 29...Rfb8, и белые спасли партию. Правильно было 29...Rd2 30.Qb1 Bxc3 31.Nxc3 Rfxf2, и белые должны были бы сдаться. Петросян – Спасский Петросян сыграл очень слабо 37.Kh1. К выигрышу вело 37.Rd1 c6 38.Kh1 Qf7 39.Qxf7+ Kxf7 40.e6+ Bxe6 41.Rf1+. Не помогало и 39...Bxf7 40.Rd8+ или 39...Rxf7 40.e6 Rf2 41.e7 Nf6 42.Bh5. Петросян – Керес Петросян сыграл 17.Qf3, упустив сокрушительный удар 17.Bxf7+ Rcxf7 18.Qxg4. Очевидно, он опасался продолжения 18... Rxf2 19.Rxf2 Bxe3 и не увидел возражения 20.Qe6+. Панно – Петросян Здесь Петросян прошел мимо продолжения 17...Nxh3+ 18.gxh3 Qg5+ 19.Kh2 Bf8, приносившего ему материальный перевес. Когда Петросян вернулся в Москву из Амстердама, то он подвергся жесточайшей критике. Из советского человека в те времена коммунисты делали «hommo soveticus». Кому нужен был шахматист, всегда готовый согласиться на ничью? Критики Петросяна не хотели видеть то, что большинство ничьих было следствием ошибок, а не уклонением от борьбы. Примеры, несомненно, убедительные. Петросян, и верно, действовал из рук вон плохо. Но какие же делает из всего этого выводы Кин? Продолжу цитирование: «Петросян, в дальнейшем – в 1963 году – ставший чемпионом мира, практически мог лидировать в турнире претендентов 1956 года с начала до конца и завоевал бы уже тогда право сразиться с Ботвинником. А победитель турнира Смыслов, отстал бы от него на целых полтора очка!» В простой арифметике Кин, несомненно, гигант. И выходит, что мог Петросян стать претендентом на матч с Ботвинником, если бы выиграл все эти партии. Как говорится, небольшой пустячок! Рассуждения английского гроссмейстера напоминают мне рассказы о югославском шахматисте Матуловиче, который, как говорили, вел свою бухгалтерию. Он всегда подробно анализировал позиции из своих партий, находя, сколько шансов он упустил в отдельных партиях, и потом подсчитывал, каким бы был его максимальный результат, если бы он добился успеха в неудачно закончившихся поединках. По его подсчетам, он мог выигрывать практически все турниры. Так же и Кин. О, эта любовь к сослагательному наклонению! Думаю, однако, что в 56-м году Петросяну не пришла еще пора выиграть турнир претендентов и тем более стать чемпионом мира. Кстати, если следовать за, так сказать, логикой Кина, то можно заметить, что Таль, например, во многих партиях триумфально для него турнира претендентов в Югославии в 1959 году, должен был остаться далеко позади Кереса (кстати, выигравшего у Таля в том марафоне со счетом 3:1 ). Чего только стоят две партии против Смыслова, в которых рижанин набрал 1,5 очка вместо того, чтобы заработать пару нулей.  А против Фишера, когда король Таля оказался под перекрестным огнем фигур американского шахматиста!? И не светило бы тогда, по Кину, Мише Талю чемпионское звание!.. Знакомясь с предисловием Кина к его книге о Петросяне, я начал задумываться над тем, почему он героем своего очередного шахматного опуса избрал 14-го чемпиона мира? Может быть потому, что уже исчерпал в своих более чем ста книгах лимит выдающихся шахматистов мира? Нет, не в этом дело. Рассказывая о Петросяне, «так пострадавшем» от шахматных критиков в своей стране, Кин решил сравнить петросяновские страдания с его, киновскими. «Я прекрасно понимаю, что чувствовал Петросян, - продолжает Кин. - После того, как я выиграл чемпионат Англии в 1971 году, один влиятельный шахматный критик обвинил меня в отсутствии боевого духа, а ведь я в том турнире все время шел на интуитивные жертвы, зачастую некорректные. Тот же самый бесталанный критик после выигрыша мной одного международного турнира в Англии в 73-м году написал о турнире, даже не упомянув мое имя – победителя турнира! Правда, он не забыл прокомментировать мой единственный проигрыш! На Западе такой идиотизм раздражает – не более. В параноидальной атмосфере советского общества недоброжелательная критика сверху угрожала и карьере, и даже жизни!» Эвона, куда хватил шахматист с Альбиона! И себя с Петросяном сравнил. И заодно пустился в политический раж. Можно припомнить, как гневался Корчной после матча в Багио на Кина, бывшего одним из советников экс-ленинградца, и при этом поддерживавшего самые добрые отношения с карповским лагерем. Вспоминаю, как Корчной после матча писал о том, что Кин был на службе у КГБ. Возможно, у Корчного мнительность зашкаливала. Могу, однако, сказать, что, судя по поведению Кина на московских матчах Карпова с Корчным осенью 1974 года и Каспарова с Карповым в 1984-85 гг., англичанин работал в связке с «инженерами человеческих душ в штатском». Но если бы Кин хотел только похвастаться, поставив себя на одну доску с Петросяном. Нет, в этой книге он идет дальше. И он делает такое признание: «Эта книга в каком-то смысле является сравнением между Тиграном Петросяном и Бобби Фишером. Период шахматной активности двух чемпионов почти совпал, перехлестнулись они между собой в трех претендентских соревнованиях. Вряд ли было в шахматном мире более двух несхожих личностей и чемпионов». Все это верно. Как верно и то, что Кин, как и любой автор, имеет полное право отдавать свое предпочтение тому или иному шахматисту. Но почему в данной книге он выбирает в фавориты именно Петросяна и на каком основании? Кин замечает, что карьера Петросяна в шахматах длилась значительно дольше, а у Фишера после победы над Спасским в Исландии «сели батареи». Он приводит послужной список Петросяна в шахматах, и это, понятно, впечатляет. Победы в первенствах СССР, достижения в межзональных турнирах, победа в турнире претендентов на Кюрасао в 1962 году, матчи с Ботвинником в 1963 г. и Спасским 1966 г. О том, что совершал в шахматах Фишер, Кин старается особенно не писать. А ведь можно было бы вспомнить. Выход в турнир претендентов в 15-летнем возрасте, когда мало кому известный подросток из бруклинского шахматного захолустья ворвался в мир советских шахматных титанов. Или победные межзональные турниры Фишера в Швеции (1962 г.) и на Мальорке (1970 г.), когда Бобби оставлял далеко позади себя всех ведущих конкурентов (в том числе, в Швеции - Петросяна). Как это не похоже на «тихую сапу» Петросяна, которого всегда устраивал отрыв в половинку очка, а то и скромный дележ высокого места – только бы пробиться дальше наверх! Разве можно сравнивать невыразительное достижение Петросяна на Кюрасао, когда он на пол-очка обошел на финише Кереса, с триумфом Фишера, в претендентских матчах 1971 года разгромившего всех своих соперников – среди них, между прочим, был и Петросян. Я уже не вдаюсь в другую тему – что конкретно внес в шахматы каждый их этих чемпионов? Практически сегодняшние шахматы развиваются по Фишеру. Это активные шахматы. Это - не игра от обороны, выжидательная тактика, в надежде на ошибку противника, которая была столь свойственна Петросяну. Проходит время и события, казалось бы, недавнего прошлого забываются. Нынешним шахматистам уже не вспомнить тех событий, свидетелями которых было старшее поколение. И это вполне естественно. Таков закон беспощадно уходящего времени. И все же не забыть того впечатления, которые произвели победы Фишера на пути к шахматному трону. И чтобы ни писали о нем в прессе в то время (и после!), никто не мог оспорить правомерности его чемпионства. Он был истинным королем шахмат, а не просто первым среди равных. Он был шахматистом – прибегну к поэтическому образу Окуджавы - Божеской Выпечки! [Булат Окуджава – «» - здесь и далее прим. Euruchess] Божеской Выпечки. Убедило ли шахматный мир достижение Петросяна, скажем, в Кюрасао? Ни в коей мере! Не хочу сам впадать в грех использования сослагательного наклонения, но все же... Стал бы Петросян претендентом, а потом и чемпионом, если бы Керес на финише «битвы» на Антильских островах не сорвался в партии с Бенко, гроссмейстером, с которым Пауль Петрович имел «сухой счет»? Петросян был уникальным прагматиком в шахматах, уникальным фаталистом. Он просто ждал своего часа в шахматах, и этот час победы пришел, когда . Этот фатализм совершенно не был свойственен Фишеру – вот о чем стоило написать Кину, когда он ударился в сравнения двух чемпионов – Бобби был максималистом и борцом до седьмого пота, и именно это ставит его намного выше Петросяна. Собственно, это доказал его матч с Петросяном в 1971 году. Да и их четыре партии в «матче века» в Белграде в 1970 году . Все это даже не упомянуто Кином в его книге. Хотите фразу – почти как анекдот – анекдот от Кина? Вот она: «В отличие от Фишера, Петросян чувствовал, что должен своему клубу, своей стране, болельщикам и общественности». Умри, Денис! Лучше не придумаешь! Просто Петросян – какой-то человек на субботнике, отрабатывающий свои долги, и именно это привлекает Кина. А вот мне больше нравится Бобби, который бы не пошел ни при какой погоде на матч какого-нибудь «Спартака», сварганив, подобно Петросяну, в день футбольного матча очередную коротенькую ничейку – и совершенно не подумав о своих болельщиках (и общественности!). Вот Фишер – скажу без патетики – думал о своих шахматных коллегах, требуя, чтобы в игровом помещении шахматисты не играли в потемках под шум и курение. Вообще, эта потрясающая по глупости фраза Кина может навести на мысль, что ему вообще нравятся «железные принципы» советской морали, но, как я вскоре покажу здесь, это не совсем так. Он просто может ловко заниматься демагогией, гоняя шайбу в любые ворота. Не хочу, чтобы у читателей сложилось впечатление (или того хуже, - мнение), что я не воспринимаю Петросяна как шахматиста и как личность. Никак нельзя, повторяю, отрицать его уникальность. Это был человек, если знать его непростую биографию, который сделал самого себя. По-русски это звучит странно, а вот в английском есть такое слово “self-made”, которое просто и емко выражает то, чо я имею в виду. Прожив юные годы в несусветной бедности, Тигран смог подняться на вершину интеллектуальной иерархии – в шахматах. Той сфере человеческой деятельности, к которой, не будем скрывать, относились как к простому развлечению. Скажем так – получше карт, домино, крестиков-ноликов. Но не так, чтобы очень. При этом будущий чемпион мира не был, что называется, пробивным человеком. И не было у него за спиной пробивной мамы, влиятельных лиц в коридорах власти, - короче, того, что мы видели, когда наверх поднимались пришедшие к шахматной славе герои нынешних поколений. Всего, что добился Петросян, он достиг, во всяком случае, по большей части, своим природным умом и невероятным шахматным талантом. Сравнения Петросяна (и не только Петросяна) с Фишером – то, как это делает неумный Кин, - неуместны и просто смехотворны по одной простой причине. И тут я немного отвлекусь, вспомнив что-то совсем иное. Марина Цветаева в своем замечательном очерке о великом русском поэте Константине Бальмонте написала – боюсь цитировать, но скажу близко к тексту, - что у всех поэтов – Пушкина, Лермонтова, Маяковского, Есенина - было в жизни что-то еще, кроме поэзии, тот мир, который они любили. А у Бальмонта была только Поэзия. [Марина Цветаева – «»] И ничего больше! Она была его спасительным якорем. Такие люди есть – их так мало! – и в других сферах деятельности человека. В живописи таким был, мне кажется, Ван Гог. Наверное, можно набрать таких людей с десяток в разных человеческих деяниях. В шахматах таким человеком был, несомненно, Фишер! Кто еще – я не знаю. Даже слово ‘любовь” не в состоянии выразить отношение Фишера к шахматам. Это ставит его практически над всеми его современниками. Возможно, и над всеми нынешними шахматистами. Думаю, что Шахматы вознаградили Бобби сполна. Вероятно, он и ушел из них, потому что понял, что достиг всего и высшей награды не будет, да и она его уже тяготила. Сегодня ясно, что он не выдержал борьбы на два фронта. Хватило ему и советских, и американских «друзей-соперников». Хватило ему человеческой неблагодарности, мелкотравчатости и ехидства. Снова, однако, возвращаюсь к турниру претендентов на Кюрасао в 62-м году. Ему, также как и турниру претендентов в Амстердаме в 56-м году Кин уделил немало внимания в предисловии. Об этом турнире много десятилетий не говорили – во всяком случае, в СССР. Было это вызвано тем, что вскоре после турнира Фишер опубликовал большую статью в американском журнале «Sports Illustrated», в которой он обвинил трех советских гроссмейстеров – Петросяна, Кереса и Геллера в сговоре против него. По Фишеру, они быстро завершали партии между собой вничью и таким образом накапливали энергию, чтобы бороться в других партиях с другими соперниками, в том числе с ним самим, Фишером. Трудно поспорить с этим взглядом. Я чувствую, что совершенно остаюсь один, когда говорю, что к мнению Фишеру стоило хотя бы прислушаться. Но куда уж мне! Сам Гарри Каспаров в своем многотомнике выразил убеждение, что тройка советских гроссмейстеров на далеких Антиллах была совершенно не замешана ни в каком сговоре, а делали ничьи они там, потому что не могли они вынести местной жары и влажности. К тому же, по Каспарову, ими двигало чувство командности и даже патриотизма. Но, зачем же, спрошу я, тогда играть в индивидуальных турнирах, в соревнованиях, в которых каждый должен биться за себя? Неискренность Кина (с ним все ясно) и, главное, Каспарова поражает – уж кому как не ему, неутомимому Гарику, знать цену каждого очка в острой турнирной гонке. Не могу представить, чтобы он мог руководствоваться интересами своих соперников-соотечественников, когда он боролся за индивидуальное первенство. Главное, самое главное, однако же, то, что, изучив партии, сыгранные между советскими мушкетерами на Кюрасао, я понял, что там просто нечего было изучать. Все они в среднем длились 15-16 ходов, после чего соперники соглашались на ничью. Посмотрите их и убедитесь, что что-то на Кюрасао все-таки было не так. Вскоре после Кюрасао был проведен матч между Кересом и Геллером за 2-е место, дававший одному из них право участия без отбора в следующем претендентском цикле в 1965 году. Посмотрите, каким боевым был тот матч из шести партий. Это были боевые острые шахматисты. Что, на Кюрасао их подменили? Не думаю. И додумывать не хочу. А вот задуматься всем не вред. В той своей статье в американском журнале Фишер в качестве примера советского шахматного шулерства привел одну из партий между Кересом и Петросяном. На нее обратил внимание и Кин. Вот что он пишет относительно следующей позиции: Керес - Петросян «Фишер заявил, что у Петросяна, игравшего черными, была выигранная позиция. Однако он здесь согласился на ничью, как заметил Фишер, так как советский триумвират договорился, что все партии между ними, какими бы ни были позиции на доске, должны были окончиться вничью». Далее Кин замечает, ссылаясь на мнение Яна Тиммана, пару лет назад написавшего книгу о турнире на Кюрасао, что позиция белых, которым предстоит сделать ход, намного хуже. Но ловкий Кин и здесь находит «разъяснение»: «Думаю, что решение Петросяна согласиться в этой позиции на ничью мотивировалось намного проще, чем какой-либо теорией сговора. Петросян рассматривал Кереса как своего главного конкурента и, приближаясь к окончанию 27-турового марафона, Тигран менее всего хотел проиграть черными. Поэтому, достигнув этой позиции, он решил довольствоваться ничьей и не успел осознать, какой у него большой перевес». Вот такой, извиняюсь, «дурачок», если не сказать «растяпа», был шахматист, который стал вскоре 9-м чемпионом мира в истории шахмат. Будем мы верить психологическим изыскам Кина? Самое волнующее ожидает нас, когда Кин рассматривает три ничейных партии между Петросяном и Фишером на Кюрасао (одну партию Фишер, как известно, ). Так вот, на основании этих трех ничейных поединков, довольно коротких, но протекавших в напряженной борьбе, Кин задает такой вопрос: «А не был ли Бобби соучастником сговора русских?» Что ж отметим, что у Кина есть чувство иронии. Но иронии ли только? Возможно, что он хорошо усвоил, что лучший способ обороняться это контратаковать и таким образом решил уколоть Фишера? Но потом Кин проявляет снисхождение, и оно тоже весьма забавно: «Петросян решил для себя, что дистанция турнира была слишком длинной, а тропическая жара требовала экономить силы, и выигрывать только в том случае, когда противник грубо ошибался или переходил грань риска. Стоит вспомнить, что Петросян хорошо начал предыдущий турнир претендентов в 59-м году в Югославии, . Однако после этого его энергия быстро иссякла, и он не смог занять первое место». Sorry, grandmaster! Помилуйте, гроссмейстер! Ни в какой момент того турнира Петросян даже близко не претендовал на первое место. Все соревнование в югославских городах, все 28 туров превратились в увлекательнейшую гонку Таля и Кереса, выигравших массу партий и оторвавшихся от Петросяна на значительное расстояние. И сколько можно говорить о жаре на Кюрасао? В то время Петросян был в расцвете сил – ему было 33 года. А разве сейчас шахматисты не играют в жарких странах – в Африке, на экваторе, где угодно. Выходит жара мешала Геллеру, Кересу и Петросяну играть между собой, а вот с другими гроссмейстерами они на жару внимания не обращали? Ну а как насчет прокомментированных в книге Кина партий? Их всего 70. Я теперь, после прочтения книг Каспарова, научился отличать, когда комментирует человек, а когда компьютер. И хотя Кин уверяет, что комментировал он сам, меня он не проведет. Не того класса он шахматист, чтобы написать столь подробные анализы и варианты. Правда, он утверждает, что пересмотрел прежние комментарии к партиям Петросяна, и написал свои. Прежние, мол, не годились. Их писали советские аналитики, и в них, замечает он, был дух водки, а вот в его комментариях дух объективного расчета. Расчета на дураков, - добавлю я. И вот видно тут, как разнесчастный англичанин почитает людей с одной шестой (или одной седьмой). Даром, что они, как Петросян, верны своей стране и клубу. Но почему он думает, что советские гроссмейстеры пишут комментарии к партиям пьяными? В одном, правда, он прав: компьютер анализирует лучше, чем человек – особенно если этот человек выпимши. Фамилия английского гроссмейстера наводит на всякие каламбуры. Когда я писал эту статью, я думал, какой же заголовок дать ей. Почему-то вспомнил советских иллюзионистов Кио с их фокусами. Кин тоже мастер на фокусы. Обманет так, что не заметишь. А цирк недалеко и от кино. И я подумал, что с Кином, как говорится, в кино ходить не надо. Он сам покажет его – читай его опусы и радуйся. Покажет свое кино. Кино Кина. Для доверчивых. Кстати, можно не только радоваться, но и плакать. В общем, богатая палитра. Как в настоящем искусстве. |
||
  (4282 раз'а прочитано) |
||
| Другие Статьи от EuRuChess | ||
| Комментарии к Статье: | ||
| Лев Харитон: Кино Кина | 0 Коммент. | Регистрация |
| Все Комментарии являются мнением их Авторов. Мы не несём ответственности за их Содержание. Только Зарегистрированные Пользователи могут оставлять свои Комментарии к Статьям. |
| Комментариев пока нет. |
